ГЛАВА ТРЕТЬЯ     БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ КРИЗИС (1875—1877 гг.)

Соотношение  классовых и национальных сил было на Балканах таково, что славянские народы не имели практической воз-тельного движения   можности свергнуть турецкое иго своими средствами. Мешало взаимное соперничество монархий — сербской, черногорской, греческой и румынской. Не случайно обе последние оставили Сербию без помощи в ее войне против Турции. Не меньше препятствовала освободительному движению ослаблявшая его борьба различных церквей, а также происки Австро-Венгрии и-Англии. Все это позволяло туркам топить в крови славянские восстания. Национально-освободительному движению балканских славян приходилось обращаться к помощи извне. Народ понимал это. Вот что писали, например, болгарские женщины города Тырнова в обращении к русским женщинам: «Знайте, сестры, что наше положение становится со дня на день опаснее, и если не придет на помощь великодушный русский народ, мы скоро будем все истреблены... Просим вас выразить нашу искренность и преданность русскому народу, на который мы смотрим, как на единственного нашего освободителя; уверьте его с нашей стороны, что мы готовы принести и остальных сынов наших в жертву на поле битвы, если только русские батальоны явятся у пределов Болгарии».

Исторически сложилось так, что национальное освобождение славянских народов Османской империи   совершалось не посредством народной революции, хотя она повсюду нарастала, а в результате поражения султанской Турции во внешних войнах. Боено-герцеговииские повстанцы искали помощи у славян Австро-Венгрии и в России, деятели болгарского освободительного движения — главным образом у последней. Южнославянское освободительное движение развивало собственную дипломатическую деятельность, нередко путая карты турецкой дипломатии. В Болгарии носителем этой деятельности было Болгарское центральное благотворительное общество — эмигрантская организация в Бухаресте, ставшая во главе национально-освободительного   движения.   После   поражения,   понесенного болгарами в мае 1876 г., Общество решило организовать новое восстание.   В   связи   с   этим    оно    вступило   в   сношения   со славянскими странами. 1 октября 1876 г. Общество обратилось к министру иностранных дел Сербии Ристичу с просьбой оказать помощь в организации болгарских формирований на территории Сербии. Тремя днями позже оно адресовало аналогичную просьбу Одесскому славянскому благотворительному обществу. Два деятеля Общества были направлены в Петербург, чтобы договориться о помощи со стороны русского правительства. Помимо материальной, болгары просили и о дипломатической поддержке: через посредство России они хотели добиться от Румынии разрешения на создание болгарских отрядов на румынской территории.

В то же время предпринимались попытки повлиять на позицию великих держав в болгарском вопросе. Летом 1876 г. делегация, состоявшая из двух буржуазных литераторов, Д. Цанкова и М. Балабанова, с согласия болгарских церковных властей и эмигрантской буржуазии посетила столицы всех европейских великих держав, стараясь вызвать сочувствие к Болгарии и добиться поддержки ее интересов на европейской конференции. Особенно сердечный прием делегация встретила в России. Она была принята царем, Горчаковым и Милютиным.

Болгарское национально-освободительное движение заботилось о том, чтобы заявить свои требования на международной арене. Турецким обещаниям ввести реформы и уравнять христиан в правах с мусульманами болгары не доверяли, наученные горьким опытом. Их основным требованием являлась полная   политическая   автономия.    «Болгарский   народ, — писали болгарские эмигранты в обращении к царю 12 ноября 1876 г.,— не будет доволен никакими другими правами, кроме полной политической автономии...».   Для   обсуждения   политической программы   национально-освободительного   движения   Болгарское центральное благотворительное общество созвало в Бухаресте Болгарский народный собор. Он заседал с 30 ноября по 4 декабря 1876 г. По вопросу о будущем устройстве собор единодушно высказался за создание конфедерации всех славянских и других христианских народностей Европейской Турции. Такая конфедерация представляла бы собой державу, способную защитить себя. Однако в политическую программу требование   конфедерации   по  тактическим   соображениям   решено было не включать.