ГЛАВА ТРЕТЬЯ БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ
КРИЗИС (1875—1877 гг.)
В рядах русской
дипломатии типичным представителем консерваторов-реакционеров был бывший
начальник «Третьего отделения» посол в Лондоне граф Петр Шувалов. Славянофилы
же считали своей опорой посла в Константинополе графа Игнатьева. Он щеголял
«славянскими симпатиями», но его действительная политическая линия была далека
от подлинно славянофильской: Игнатьев стремился решить ближневосточные
проблемы, включая вопрос о бооно-герцеговинском восстании, посредством сепаратного
русско-турецкого соглашения. Ему мыслился русско-турецкий союз, наподобие
Ункиар-Искелесского договора, как основа русского влияния в Турции и на
Балканах. Именно не без воздействия Игнатьева султан издал ирадэ от 2 октября и
фирман от 12 декабря 1875 г., в которых возвещал реформы, включая уравнение
христиан в правах с мусульманами, снижение податей и т. п., что должно было
успокоить повстанцев без помощи великих держав. Эта политика также не
увенчалась успехом, как и посреднические попытки консулов: повстанцы не
доверяли обещаниям турецкого правительства.
Царь Александр II и Горчаков, его министр
иностранных дел, разделяли страх перед войной и ее возможными последствиями. Но
оба они лавировали между славянофилами и их противниками, не говоря уже о необходимости
считаться с финансовыми возможностями. Фактическая политика царского
правительства являлась результатом действия этих противоречивых сил.
Горчакову казалось, что
можно что-то сделать для славян, а вместе с тем и для повышения престия;а
России без риска войны, если действовать заодно с Австро-Венгрией.
Андраши тоже, хотя и
скрепя сердце, считал необходимым кое-что все же предпринять в пользу славян в
рамках «союза трех императоров», дабы предупредить вмешательство Сербии и
единоличные действия России. Но если Горчаков стремился расширить размеры
уступок со стороны Турции, то Андраши намерен был ограничиться самыми
минимальными мероприятиями. В конце концов он добился от Горчакова
значительного сужения первоначальной русской программы. Покровительство
христианам свелось к плану административных реформ, осуществления которых
дерятвы должны были потребовать у султана. Такое сокращение требований никак не
способствовало популярности Горчакова в славянофильских кругах.
30 декабря 1875 г. Андраши вручил правительствам всех держав, подписавшим Парижский трактат 1856 г., ноту, излагавшую проект реформ в Боснии и Герцеговине. В этом документе содержалось
приглашение к совместным действиям с целью добиться принятия этой программы как
Портой, так и повстанцами.
Все державы изъявили
свое согласие с предложениями Аидраши. Однако, соглашаясь с его программой,
Россия вкладывала в нее свой собственный смысл. Андраши в требовании реформ
усматривал путь к восстановлению власти султана; напротив, Горчаков видел в
реформах шаг к будущей автономии, а затем и к независимости восставших
областей.
31 января 1876 г. проект Андраши был передан Порте послами всех держав, подписавших Парижский трактат.
Турция приняла «совет»
держав и дала свое согласие на введение реформ, предложенных послами. Но вожди
повстанцев, почуяв враждебный им характер австро-венгерского проекта,
решительно его отвергли.
|
