ГЛАВА ПЕРВАЯ ПОСЛЕ
ФРАНКФУРТСКОГО МИРА (1871—1875 гг.)
Особенно его пугала перспектива
освобождения Польши, которое могла принести с собой русская революция. Бисмарк
старался поддерживать в России самодержавный строй и не раз отговаривал
представителей русского царизма от каких-либо реформ или уступок ио
внутренней политике. В союзе трех императоров он усматривал не только полезную
для Германской империи внешнеполитическую комбинацию, но и одно из орудий
борьбы против революционных движений в России, Польше, Германии и славянских
областях Австро-Венгрии. «Сохранение элементов монархического строя в Вене и
Петербурге и на основе их обоих в Риме, является для нас в Германии задачей,
совпадающей с сохранением государственного порядка у нас самих». Так
характеризовал первый германский канцлер антиреволюционное острие союза трех
императоров.
В начале 70-х годов
обстоятельства складывались благоприятно для задуманной Бисмарком коалиции —
союза трех восточноевропейских монархий. Вскоре после беседы с Бисмарком в
Гаштейне Андраши обратился к английскому правительству, с тем чтобы Нопытаться
осуществить свой план австро-английского сближения против России. Однако
он скоро убедился, что, хотя английская буржуазия и «сочувствует» Австро-Венгрии,
все же от кабинета Гладстона не приходится ждать действительного участия в
борьбе против России за преобладание на Балканах. Английская дипломатия
избегала каких-либо союзных обязательств. Свои расчеты она строила на
взаимных противоречиях держав континента. Ничего не имея против того,
чтобы Австрия вела политику, враждебную России, Глад-стон стремился к
англо-русскому сближению. Он был уверен, что силою обстоятельств Австро-Венгрия
и без связывающего Англию договора в нужный момент будет тем не менее в
распоряжении британского кабинета. Порукой тому — австро-русские противоречия
на Балканском полуострове.
Правительство
Австро-Венгрии не хотело быть пешкой в игре британской дипломатии. После
неудачных поисков союзника против России Андраши оставалось лишь одно:
волей-неволей договариваться с этой соперницей Австро-Венгрии, значительно
превосходившей ее по силе и влиянию. Возможность такого сговора облегчалась
тем, что борьба между Россией и Австрией за преобладание на Балканах в начале
70-х годов временно ослабла и не принимала особо острых форм.
У царской. России также
были основания искать сближения с Австро-Венгрией. Царя страшила перспектива
австро-германского сотрудничества, Русская дипломатия надеялась обезвредить это
сотрудничество посредством австро-русского соглашения.
В сентябре 1872 г. Франц-Иосиф должен был приехать в Берлин, чтобы отдать визит Вильгельму I и
продемонстрировать, таким образом, «забвение» войны 1866 г. В Петербурге о предстоящем визите узнали из Берлина сначала по неофициальным придворным
каналам — об этом написал царю личный чтец Вильгельма I, некий
Шнейдер, присовокупив от себя к этой информации замечание о желательности
присутствия Александра в качестве третьего участника встречи монархов.
Известие о приезде
австрийского императора в Берлин посеяло в русском правительстве беспокойство.
Во время смотра Балтийского флота император Александр II неожиданно
обратился к германскому послу: «Вам не писали из Берлина, — спросил царь, — не
хотят ли меня видеть там одновременно с австрийским императором? Как вы
думаете, будет ли это приятно королю?» В своем донесении Вильгельму посол
сообщал: «Император поднял этот вопрос таким образом, что, если вашему
величеству его план не подходит, я буду иметь полную возможность оставить его
без ответа, как невзначай брошенное замечание».
|
