ГЛАВА ПЕРВАЯ ПОСЛЕ
ФРАНКФУРТСКОГО МИРА (1871—1875 гг.)
Английская политика ввиду
этого всегда стремилась к поддержанию «европейского равновесия» и к
предотвращению гегемонии той или иной державы на Европейском континенте.
Подобно тому как Англия
в свое время боролась вместе с Россией против Наполеона, так и теперь Дизраэли
выступил против Бисмарка рука об руку с русским правительством. «Бисмарк — это
поистине новый Бонапарт, — заявлял Дизраэли, — он должен быть обуздан».
«Возможен союз между Россией и нами для данной конкретной цели», — писал он в
другой раз. Лорд Дерби, министр иностранных дел в кабинете Дизраэли, поручил
послу в Берлине Расселу «употребить все усилия», чтобы положить конец
«недоразумениям» между Францией и Германией. «Полагают, — писал Дерби, — что
русский император будет говорить в этом же смысле во время своего пребывания в
Берлине. Если он сделает это, вы должны его всемерно поддержать в интересах
сохранения мира».
Правительство Англии
сделало попытку привлечь к совместному дипломатическому выступлению в Берлине
также Австро-Венгрию и Италию. Из Лондона систематически распускались слухи,
будто Германия готовится напасть на Австрию. Успеха в этом британская
дипломатия не имела: ее попытки мобилизовать против Германии Австро-Венгрию и
Италию на этот раз потерпели неудачу.
10 мая царь в сопровождении
Горчакова прибыл в Берлин. Тут и разыгрался финал дипломатического поединка
Горчакова и Бисмарка. Утром, тотчас по прибытии русских гостей, произошла
встреча обоих канцлеров. Бисмарк рассыпался в заверениях, что не собирается
нападать на Францию. Все тревожные слухи он приписывал махинациям биржевиков,
которые играют на понижение. Он ссылался на интриги герцога Деказа,
«заинтересованного в биржевых операциях». Бисмарк заявил, что Молътке в
политике — «молокосос» и что его заявления о превентивной войне не стоит и
слушать, Обвинять же самого Бисмарка в намерении вызвать войну — значит
считать его идиотом.
Вечером того же дня
посол Одо Рассел обедал у Бисмарка, За столом он сообщил канцлеру о том, что
поручил ему передать лорд Дерби. С тем же нахальством Бисмарк повторил
английскому послу все ранее сказанное Горчакову.
Перед отъездом из
Берлина Горчаков послал всем русским посольствам и миссиям следующую
телеграмму: «Император покидает Берлин вполне уверенный в господствующих здесь
миролюбивых намерениях, обеспечивающих сохранение мира». Хотя эта
телеграмма и была послана шифром, однако ее содержание вскоре стало достоянием
гласности. Телеграмма Горчакова создавала впечатление, что лишь воздействие
России предотвратило вторичный разгром Франции. Такое впечатление еще
усиливалось благодаря тому, что в печать телеграмма попала в искаженном виде. В
газетах вместо слов «обеспечивающих сохранение мира» было напечатано: «теперь
(т. е. после воздействия царя.— В. X.) мир обеспечен».
Эта телеграмма привела
Бисмарка в бешенство. Он саркастически заявил в лицо Горчакову, что русскому
канцлеру, очевидно, хочется прослыть «спасителем Франции». Он говорил, что для
прославления канцлера-миротворца можно устроить театр в германском посольстве в
Париже и там показывать русского дипломата в виде ангела-хранителя, в белой
одежде, с крыльями и надписью: «Горчаков покровительствует Франции». По
свидетельству самого Бисмарка, он жаловался и царю на «нечестный» поступок
Горчакова. Александр слушал германского канцлера молча, покуривая и слегка
улыбаясь. Его ответ Бисмарку не лишен был дипломатического лукавства. Царь
заметил, что не следует принимать всерьез всякое проявление «старческого
тщеславия».
|
