ГЛАВА ПЕРВАЯ ПОСЛЕ
ФРАНКФУРТСКОГО МИРА (1871—1875 гг.)
В начале 70-х годов
нельзя было поручиться за то, что Австро-Венгрия, разбитая пруссаками в 1866 г., не встанет на путь политики реванша. Все зависело от исхода внутренней борьбы в среде
господствующих классов габсбургской монархии. Феодальная аристократия
австрийской ее половины, католическая церковь и влиятельные придворные круги во
главе с эрцгерцогом Альбрехтом не примирились с поражением при Садовой и с
потерей всех былых позиций Габсбургов в Германии. Они думали о сближении с
Россией и Францией ради борьбы против Германской империи. Противную группировку
составляла буржуазия Австрии и дворянство Венгрии. Они требовали забвения
прошлого и сближения с Германией, дабы, опираясь на ее поддержку, со всей
энергией обратиться на подавление освободительных стремлений угнетенных
славянских наций Австро-Венгрии, их единоплеменников на Балканском полуострове
и на борьбу против их покровительницы — России. Национальное движение
славянских народов, а также румын и итальянцев угрожало венгерским помещикам
потерей Словакии, Хорватии, Трансильвании и расположенных там поместий.
Австрийской буржуазии оно грозило утерей гегемонии на рынках Балкан, всего бассейна
Среднего и Нижнего Дуная, потерей Триеста и доступа к Адриатике.
Как раз в феврале 1871 г. в австрийской половине Габсбургского государства добилась успеха антигерманская группировка:
к власти пришел феодально-клерикальный кабинет графа Гогенварта, враждебный
новосозданной Германской империи.
Для германского
правительства этот успех оказался непрочным. Министерство Гогенварта недолго
оставалось у власти. Оно пало уже в октябре 1871 г. На смену ему пришло правительство немецких либералов, сторонников тесной дружбы с Германией.
Это обстоятельство значительно облегчало Бисмарку осуществление намеченного им
сближения с Австро-Венгрией.
Вскоре после падения
Гогенварта австро-венгерским министром иностранных дел стал граф Дыола Андраши.
Как истый представитель мадьярских магнатов, Андраши видел в России и в
славянах главных врагов, а в Германии и Англии — желанных союзников. Андраши
стремился к союзу с Германией, надеясь заострить его против России и привлечь к
нему также Англию. В августе 1871г., незадолго до своего назначения министром
иностранных дел, Андраши сопровождал императора на курорт Гаштейн. Там
состоялось свидание императора Франца-Иосифа с Вильгельмом I и
Бисмарком. Свидание это положило начало длинному ряду монарших встреч, которые
сыграли немалую роль в дипломатической истории 70-х годов прошлого века.
В Гаштейне Андраши
попытался вовлечь Бисмарка в фарватер антирусской политики. Германский канцлер
отклонил эти попытки. Он хотел поддерживать дружественные отношения и с
Австро-Венгрией и с Россией. «Союз трех императоров» — вот та комбинация, к
которой он стремился. Создание австро-русско-германского союза было тем
дипломатическим маневром, при помощи которого Бисмарк рассчитывал
предотвратить возможность как грозной коалиции в составе Австрии, Франции и
России, так и достаточно опасной двойственной франко-русской комбинации.
Канцлер боялся России.
И именно потому, что Россия внушала ему страх, он придавал исключительное
значение поддержанию так называемых «традиционных дружественных отношений» с
царским правительством. Канцлер страшился войны с Россией. Он считал, что
эта война вследствие гигантских размеров своего театра, сурового климата страны
противника, стойкости русского солдата, при неисчислимых людских резервах
России и ее неисчерпаемых природных ресурсах привела бы Германию к катастрофе.
К тому же Бисмарк знал, что вооруженное столкновение с Россией почти неизбежно
повлечет вмешательство Франции и превратится в непосильную для Германии войну
на два фронта. Канцлер очень боялся русской революции и появления на месте
России царской — России демократической.
|
