ГЛАВА ПЕРВАЯ     ПОСЛЕ ФРАНКФУРТСКОГО МИРА (1871—1875 гг.)

В беседе  с английским послом Мольтке   пожаловался   на французские вооружения и выдвинул следующий тезис:   «Не та держава желает войны, которая ее начинает, а та, которая предпринимает  мероприятия,  вынуждающие  другую  державу выступить».   Германия,   продолжал   начальник   генерального штаба, должна считаться с обстановкой. «Держава, выступающая вовремя, спасает многое... Если бы в 1871 г. Германия проявила инициативу вместо того,   чтобы ждать,   пока Франция объявит  ей войну, немцы  сберегли бы сто тысяч человек». Мольтке, таким образом, откровенно развивал идеи «превентивного» нападения на Францию.

Напряженность  обстановки  продолжала  нарастать.  5 мая германский посол в Париже по поручению канцлера  заявил французскому министру иностранных дел, что его правительство не удовлетворено миролюбивыми   заверениями французского правительства. Правительство германского рейха, говорил посол, рассматривает военные мероприятия Франции как угрозу для Германии. Накануне прибытия царя в Берлин, 8 мая, русский посол в Париже информировал Горчакова о том, что во Франции «страх перед вторжением преобладает над всеми другими заботами». Он сообщал, что из Брюсселя только что поступила  тревожная  информация.   «Король  Леопольд, — писал посол Горчакову, — просит вашей защитней умоляет вас добиться от нашего государя таких слов в пользу Бельгии, которые остановили бы Германию».

Военная обстановка благоприятствовала нападению на Францию. «Вооружение Германии завершено или находится накануне завершения», — сообщал Убри. «Все войска получили винтовки Маузера», превосходящие французское ружье Шаспо. Перевооружение артиллерии заканчивалось к 1 июля 1875 г. А германская артиллерия уже во время франко-прусской войны значительно превосходила французскую.

И тем не менее маневры Бисмарка оказались неудачными: французы не дали себя запугать. Деказ сумел обернуть против Бисмарка то самое оружие, которым тот действовал против Франции. Собирая решительно все, что только можно было услышать об агрессивных замыслах канцлера, Деказ постарался мобилизовать Россию и Англию на выступление в пользу Франции.

21 апреля 1875 г. уже вернувшийся в Берлин Радовиц заявил французскому послу за обедом, что в связи с военными приготовлениями Франции многие германские политические деятели считают необходимой превентивную войну. Эту беседу и использовал Деказ. Он вызвал к себе парижского корреспондента «Тайме» Бловица. Результатом их беседы явилась тревожная заметка в этой ведущей английской газете и вслед за ней — резкая антигерманская кампания в английской прессе. Одновременно Деказ разослал французским представителям за границей копию донесения Гонто о беседе с Радовицем. Министр предлагал французским послам и посланникам обратить внимание на германскую военную угрозу тех правительств, при которых они состояли.

Призыв Деказа и на этот раз, как и в 1874 г., не остался без ответа. Французский посол в Петербурге получил от Горчакова и царя заверения в активной дипломатической поддержке со стороны России.

В Лондоне французский демарш совпал с поступлением тревожных сведений относительно планов германского вторжения в Бельгию. Угрозы в адрес Франции и Бельгии вызвали в Лондоне не меньшую тревогу, чем в Петербурге. Дизраэли, который в 1874 г. сменил Гладстона на посту премьера, был явно обеспокоен возможностью захвата Бельгии, появления Германии у берегов Па-де-Кале и перспективой нового разгрома Франции: наличие в Западной Европе нескольких соперничающих великих держав оставалось основной картой английской дипломатической игры.