ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ РУССКО-ТУРЕЦКАЯ
ВОЙНА (1877—1878 гг.) И БЕРЛИНСКИЙ КОНГРЕСС (1878 г.)
Кое-что значила для России и леди Дерби. Как известно, супруга министра с
самого возникновения кризиса информировала русского посла о том, что
происходило в английском кабинете — в той мере, в какой это могло служить целям
политики ее мужа.
Переписка Александра II с главнокомандующим свидетельствует
о том, что весной 1878 г. в Петербурге были напуганы и всерьез принимали
опасность войны. 18 марта царь писал своему брату: «Англия ищет только
предлога, чтобы объявить нам войну», — хотя на деле в Лондоне отнюдь не были к
этому готовы.
Преемником лорда Дерби
стал лорд Солсбери. То был человек крупных дипломатических дарований. Он не
разделял многих замыслов Биконсфильда и сомневался в правильности его политики.
Однажды Солсбери высказал мнение, что, поддерживая Турцию, Англия «ставит не на
ту лошадь». Солсбери давно был сторонником соглашения с Россией, но в отличие
от Дерби он полагал, что предварительно ее следует хорошенько запугать, дабы
сделать более сговорчивой. На это и были рассчитаны первые его выступления,
которые побудили Шувалова запросить нового министра, каких же, в сущности,
изменений Сан-Стефанского договора добивается английское правительство?
Результатом этого запроса явились переговоры, которые 30 мая 1878 г. закончились подписанием англо-русского соглашения. По этому соглашению Болгария отодвигалась
от Константинополя за оборонительную линию Балканского хребта. Англия
обязывалась не возражать против передачи России Ба-тума и Карса и против
возвращения ей Бессарабии. От захвата Баязета Россия отказывалась.
Английский кабинет
компенсировал себя, захватив Кипр. Биконсфильд еще в 1877 г. думал о приобретении военно-морской базы в восточной части Средиземного моря. Теперь его
кабинет согласился на это, и султану был предъявлен проект англо-турецкого
договора. «В случае, если Батум, Ардаган, Каре или одно из этих мест будут
удержаны Россией», — гласил этот документ, Англия обязывается «силой оружия»
помочь султану защищать азиатские владения Турции против всякого нового
посягательства России. Дальнейший текст договора свидетельствовал, что
английская «помощь» предлагалась Турции далеко не бескорыстно. «Дабы
предоставить Англии возможность обеспечить условия, необходимые для выполнения
ее обязательств, — читаем мы в договоре, — его императорское величество
султан соглашается предоставить ей оккупацию и управление островом Кипром». В
случае, если Россия возвратит Турции Каре и другие свои приобретения в
Армении, Кипр будет эвакуирован Англией, и весь договор потеряет силу. Эта
оговорка (сделанная в приложении к договору) была чистейшим лицемерием:
ведь по англо-русскому соглашению от 30 мая Англия уже дала согласие оставить
Каре за Россией. Что же могло побудить царскую Россию его возвратить?
Наконец, султан обещал ввести реформы, улучшающие положение его
христианских подданных в азиатских владениях Турции. Такое обязательство
султана перед Англией позволяло ей вмешиваться во внутренние дела Турции.
Захват Кипра являлся существенным элементом английской экспансии в Азии,
которая составляла главную задачу консервативного правительства.
Для ответа султану был
дай 48-часовой срок; иначе говоря, ему был предъявлен Англией ультиматум. 4
июня Кипрская конвенция была подписана. И все же султан отказался издать
фирман, оповещающий об уступке Кипра. Биконсфильд не смутился такой «мелочью»;
англичане оккупировали остров без всякого фирмана. Султану ничего не
оставалось, как задним числом сообщить своим подданным о «добровольной передаче
острова».
6 июня между Англией и
Австрией было подписано соглашение о проведении согласованной политической
линии на предстоящем конгрессе.
|
