ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ РУССКО-ТУРЕЦКАЯ
ВОЙНА (1877—1878 гг.) И БЕРЛИНСКИЙ КОНГРЕСС (1878 г.)
намеченных Константинопольской конференцией; автономия
Боснии и Герцеговины с передачей их под управление Австрии, если последняя
этого пожелает; полная независимость Сербии, Черногории и Румынии; возвращение
России Юго-Западной Бессарабии; компенсация Румынии за счет Добруджи;
присоединение к России Карса, Батума, Ардагана и Баязета; уплата контрибуции.
Наконец, намечалось некоторое изменение режима проливов: «прибрежные
государства» Черного моря, т. е. в частности Россия, получали право в случаях,
когда в том представится надобность, проводить через проливы военные суда, но
только поодиночке и всякий раз по специальному разрешению султана.
Турция не получила
действенной поддержки от Англии, подстрекавшей ее к войне. Турция была разбита
и грозила уступить русским требованиям, если не последует помощь со стороны
Англии. 13 декабря английское правительство выразило «серьезную надежду», что,
если русские войска перейдут Балканы, они не займут ни Константинополь, ни
Галлиполи. Оно вновь предупредило Россию, что даже временная оккупация
Константинополя заставит Англию принять «меры предосторожности». Ответ русского
правительства гласил: взятие Константинополя не входит в намерения России и
Галлиполь-ский полуостров не будет оккупирован, если ни турки, ни англичане не
станут сосредоточивать там свои войска. Россия не может, однако, гарантировать,
что ход военных действий не заставит ее временно занять турецкую столицу.
Для Биконсфильда
представляло величайший соблазн занятие проливов и Константинополя. Еще в
августе 1877 г. премьер писал Лайарду: «Хотел бы видеть наш флот во внутренних
водах Турции и переход Галлиполи в наши руки в качестве материальной гарантии»
'. Он говорил даже о вступлении в войну на стороне Турции, о высадке английских
войск в Батуме и в Варне. Однако внутри английского кабинета продолжались
споры, следует ли в самом деле принимать такие меры. Кабинет был единодушен только
в одном — в готовности бросить в огонь Австро-Венгрию.
24 декабря разбитая
Турция обратилась к державам с просьбой о посредничестве. Откликнулось только
английское правительство. Оно уведомило об этом обращении Петербург. Ответ
Горчакова гласил: если Порта хочет кончить войну, то с просьбой о перемирии она
должна обращаться прямо к главнокомандующему русской армией. Дарование
перемирия обусловливалось предварительным принятием положений будущего мирного
договора. Русское правительство при этом подтверждало свою готовность передать
на обсуждение международной конференции те пункты договора, которые затрагивают
«общеевропейские интересы».
8 января 1878 г. Порта обратилась к русскому главнокомандующему великому князю Николаю Николаевичу (старшему)
с просьбой о перемирии.
Наступление русских
войск развивалось успешно. Царское правительство и главнокомандование не
особенно торопились с фактическим началом переговоров.
К тому же со стороны
правительства Австро-Венгрии поступили возражения по поводу сообщенных ему
условий мира, которые Россия предполагала предъявить Турции. Царь и Горчаков
были этим взволнованы и напуганы. 17 января Александр II приказал главнокомандующему не предъявлять сразу
турецким уполномоченным русских «оснований мира», а затребовать от них их
собственные предложения относительно условий прекращения военных действий. «Нам
важно выиграть время, — пояснял Горчаков, — чтобы прийти к соглашению с
Австрией».
|
